Обитель Джека Потрошителя - Страница 86

Как раз в этот момент Юрка, выпутавшись из занавески, вновь ударил меня, теперь по спине. Позвоночник прошили тысячи игл. Я закричала, а он уже тянул меня к себе, впиваясь жесткими пальцами в ноги, словно пытался отделить мясо от костей. Визжа от боли, я взмахнула руками, ища опоры, хоть что-то, за что могла бы зацепиться, но руки нашарили только горшок. Сжав его, я извернулась вокруг своей оси и метнулась вперед, выставив кактус перед собой.

Я врезала им прямо по ненавистной роже. От дикого, какого-то животного рева едва не полопались барабанные перепонки. С нарастающим ужасом я смотрела на дело своих рук. Юрий катался по полу, завывая и плача одновременно. Он испытывал невероятные страдания. Окаменевшие за много лет длинные иглы глубоко вонзились в его щеки, губы, подбородок. Но самое ужасное – они выкололи ему глаза… Не переставая орать, он, шатаясь, приподнялся, сделал несколько шагов, двигаясь на ощупь, а потом с тяжелым грохотом снова рухнул на мокрый пол и затих. Кем бы он ни был, он испытал адскую боль. Чудовище, лишившее жизни столько невинных и собиравшееся прикончить нас, потеряло сознание от обыкновенного болевого шока.

Первым делом я бросилась к своим девочкам. Легко сказать – бросилась. Двигаться было невероятно трудно, болело и ломило все тело. Мне казалось, что в нем не осталось ни одной целой косточки. Но я старалась изо всех сил. Первой освободила Полину и, прижимая к себе дрожащую девочку, помогла распутать веревки Наталье. Тут весьма пригодились скальпели убийцы-монстра. Они были очень острыми и резали веревки, как масло.

Мы все тряслись от холода, мокрые с ног до головы. Чтобы как-то согреться, я сорвала с кровати одеяло и закутала в него стучащих зубами девчонок. Наташка, не переставая, бормотала:

– Мы живы, господи, живы, живы…

Одежда Наташки, валяющаяся тут же, оказалась непригодной, мокрая и изрезанная в лоскуты. Похоже, Юрий изрядно позабавился, ожидая моего появления. Сволочь.

Я велела Наташке отвести в машину Полинку. Девочку следовало как можно быстрее удалить из этого места, я всерьез опасалась за ее психику. Сама я задержалась возле Юрия. Он был жив, по крайней мере – пока жив. Он выглядел слабым и беззащитным, но я не хотела больше никаких сюрпризов и решила связать его покрепче. Хуже ему от этого не станет, а для нас хоть какая-то гарантия безопасности.

Я почувствовала на себе пристальный взгляд, когда в последний раз проверяла надежность и крепость веревок. Он был таким осязаемым, как если бы чьи-то холодные пальцы на самом деле прикоснулись к моему напрягшемуся телу. Я знала, откуда тянулся неприятный взгляд, мне не надо было даже оглядываться – это смотрело на меня зеркало. И все же я подняла голову. Словно бы против своей воли я взглянула на светящийся, как расплавленное золото, кусок бронзы и увидела наблюдающие за мной прозрачные, пустые глаза призрака. Лицо Потрошителя все увеличивалось в размерах, росло и росло, заполняя все пространство зеркала. Оно неодолимо притягивало к себе. Не соображая, что делаю, я, потеряв остатки собственной воли, пошла к зеркалу и, приблизившись вплотную, коснулась лбом ледяной поверхности металла.

В то же мгновение из самой середины огромного расплывчатого лица высунулась по локоть рука, покрытая ошметками гниющей, полуразложившейся плоти. Костлявые пальцы с длинными когтями вцепились мне в волосы, пытаясь втянуть внутрь. Дикая боль отрезвила меня, но было поздно. Призрак держал крепко. В голове неизвестно откуда всплыли строки единственной известной мне молитвы, которую бабушка заставила меня выучить наизусть, несмотря на мое отчаянное сопротивление.

«Отче наш, иже еси на небесех…» – зашептала я, пытаясь вырваться из цепких объятий. Они не ослабевали. Зато слабела я. Костлявая рука как будто высасывала из меня оставшиеся силы, я чувствовала, то уже не в силах удержаться в этом мире. Холодная слизь зеркального озера все чаще касалась моего лица, как ледяная вода, от которой немела кожа и парализовывало конечности. Голова кружилась. Ноги дрожали так сильно, что трудно было устоять на них. Я попыталась перекрестить зеркало в отчаянной попытке спастись. Но в ответ оттуда раздался лишь сатанинский смех.

Мне не хватало воздуха. Каждое новое погружение по ТУ СТОРОНУ становилось все дольше, и все труднее мне было возвращаться, хотя я пыталась бороться изо всех сил. Холодный, тяжелый воздух с ТОЙ стороны все чаще накрывал меня ледяной волной.

Я чувствовала, что слабею. Кровь болезненно пульсировала в висках, превращаясь в лед. Но я не хотела сгинуть таким образом. Превратиться в отражение или, что еще хуже, в нового монстра? Нет, только не это!

Отражение… От-ра-же-ние…

Это слово что-то означало. Что-то очень важное. Оно вертелось у меня в мозгу, изгоняя все прочие мысли.

И вдруг я поняла.

Из последних сил я подняла ставшую просто свинцовой правую руку и вновь перекрестила зеркало.

Но не так, как раньше. Наоборот. Справа – налево, как в зеркальном отражении…

Я почувствовала, что мои волосы больше ничто не держит, и еще успела заметить, как зеркало, мерцая зеленым неоновым светом, исчезает, словно испаряется. А потом у меня в голове что-то лопнуло, и я потеряла сознание.

Глава 28

Мне сказали потом, что я провела без сознания трое суток, поэтому о последующих событиях мне известно только с Наташкиных слов.

Зеркало в самом деле исчезло. Оказалось, что помощь была совсем близко. Когда я убегала из участка, спеша на помощь Полинке, за мной бросились, чтобы остановить. Следователь, слышавший наш разговор с Андреем, хотел задать мне несколько вопросов. Но я убежала, и за мной послали погоню, хотя я и понятия не имела, что меня кто-то преследует. Они потеряли меня, но потом все же на одном из постов засекли по номерам машины. На все это ушло время, и группа прибыла к проклятому дому уже тогда, когда все было кончено. Наташка налетела прямо на них, когда выбралась из дома на улицу.